Буквально десять дней назад в Югре почтили память депортированных калмыков. Делегация из Элисты посетила окружную столицу, чтобы вспомнить события 70-летней давности. В сороковые годы прошлого века в Ханты-Мансийский национальный округ были принудительно высланы шесть тысяч калмыков. Половина из них депортации не пережила, остальные после реабилитации вернулись на родину.
«В 1943 году весной в конце мая я, мальчишка, после окончания школьных занятий поехал на барже, которую тащил катер, к матери на рыбные угодья в Каркатеево. Так вот на эту баржу были погружены калмыцкие семьи, в основном, женщины с детьми, — их везли на работу на Каркатеевский рыбоучасток. Одеты были в свои национальные черные халаты. Страшно было на них смотреть – грязные, голодные (я и сам-то был голодным!), по черным косам и одеждам калмычек ползали вши. Помню, что жили спецпереселенцы-калмыки на Черном Мысу, в Затоне в бараках, сказать, что в скотских условиях, это вообще ничего не сказать. Жуть!» – рассказал старожил Сургута, труженик тыла Семен Дмитриевич Малюгин.
Ссылаясь на научное исследование истории жизни и быта жителей Сургутского района кандидата исторических наук Бориса Серазетдинова, жилища на консервном заводе и рыбозаводе, где должны были жить калмыки, к зимним условиям не были пригодны. Их расселили в общежитиях барачного типа, в комнатах c одинарными окнами, не утепленными дверями, с промерзшим потолком. На площади чуть более 30 квадратных метров проживало пять-семь семей (15-18 человек). Не хватало стульев и табуреток, топчанов и матрацев, дети спали на полу. В каждой комнате были сложены камины вместо плит. Посуды было так мало, что люди готовили пищу, пережидая друг друга.
Ссыльные калмыки в Сургуте
Дровами калмыки совершенно не обеспечивались. Они были вынуждены подбирать щепки и ходить самостоятельно в лес.
Некоторые семьи не имели постельного белья, а большинство – только одну смену верхнего платья.
Очень плохо обстояло дело с одеждой и обувью. Из-за ее отсутствия трудоспособный контингент на Сургутских рыбоконсервных предприятиях не использовался в полную силу. Работающие на производстве носили брезентовые башмаки на деревянной подошве на босу ногу. Бывало так, что 10-14 летние подростки свои замершие ноги отливали горячей водой и снова продолжали работать.
Из-за бедственного положения с одеждой и обувью часть детей-калмыков не посещали школу.
Какая-то часть зимней одежды выдавалась в рыбозаводах и колхозах, ведь их калмыцкие рваные фуфайки и национальные костюмы из тонкого слоя ватной стежи были не пригодны для работы в зимних условиях.
Правда, Сургутским райисполкомом было вынесено решение, которым председатель райрыболовпотребсоюза Проводников, председатель райзаготживсырья Перфильев обязывались выделить для спецпереселенцев-калмыков пушнину и оленьи кожи на пошив зимней одежды. Однако решение райисполкома так и не было выполнено.
Когда работники этих заводов направлялись на другие заработки или учебу, то их обратно не принимали, к тому же отнимали у них одежду. Так, Цагалинову направили на лесозаготовки от консервного завода. При этом заместитель директора Кудрин отобрал у нее ватный костюм, и она была вынуждена работать в одной фуфайке.
Многие работающие калмыки увольнялись, и переводились на иждивение, что очень осложняло их жизнь. Так, Доеджи Доржиева, работающая на консервном заводе, пошла учиться на курсы повышения квалификации. После окончания курсов ей не предоставили работу, поэтому она была вынуждена жить, не получая продуктовых и хлебных карточек. И все-таки работавшие на этих двух заводах калмыки были обеспечены двухразовым общественным питанием. Из подсобного хозяйства рыбозавода в сентябре 1944 года калмыкам выдали по 100 килограммов картофеля на каждого работающего и капусты без ограничения по желанию каждой семьи, а работникам консервного завода выдали только несколько килограммов капусты.
В соответствии с приказом заместителя наркома НКВД СССР Чернышева осиротевшие дети спецпереселенцев-калмыков, не имеющие родственников в местах расселения, должны помещаться в детдома на общих основаниях. К сожалению, в Сургутском районе 11 осиротевших детей так и жили в местах расселения и не были приняты в детдом.
Кирпичный завод (тот же Промкомбинат)
Взамен оставленного калмыками на прежнем месте жительства скота Сургутский райисполком должен был бесплатно отпустить из расчета на каждого спецпереселенца определенное количество муки, картофеля, крупы, зерна. И только 16 сентября 1944 года рыболовпотребсоюз приступил к выдаче продуктов.
Медицинская помощь оказывалась спецпереселенцам-калмыкам в недостаточном объеме. Медработники редко бывали в бараках консервного завода и рыбозавода, мало интересовались их санитарным состоянием. Происходили просто вопиющие случаи. У инвалида Великой Отечественной войны Нормы Болдырева после ранения рука не поднималась и фактически не действовала. Он воспитывал сына один после смерти жены. Когда ребенок заболел, Болдырев вынужден был носить ребенка на медосмотр к врачу на одной руке, преодолевая расстояние в полтора километра, так как никто из медработников в барак не пришел.
Но, несмотря на крайне тяжелые социальные условия изоляции, пройдя через унижения человеческого достоинства, спецпереселенцы-калмыки работали самоотверженно и старались выполнять поставленные нормы.
В середине 1950-х годов большая часть выживших людей покинула ссылку и вернулась в родные степи.
Кстати, по состоянию на 1 января 1945 года в Сургутском районе проживало 195 семей спецпереселенцев-калмыков (617 человек), в том числе: мужчин – 86, женщин – 286, детей – 206, подростков – 39.
30 тысяч калмыцких семей насильно выселили в Сибирь в 1943 году – это более ста тысяч человек, которые были разбросаны по многочисленным рыбзаводам и колхозам. Сегодня в Югре проживают около тысячи потомков репрессированных. В апреле 2014 года югорская делегация планирует побывать с ответным визитом в столице Калмыкии – Элисте.
http://www.siapress.ru/ocherki/27809