80 лет тому назад, 23 августа 1939 года, произошло событие, за которым последовала Вторая мировая война. Был подписан судьбоносный пакт Молотова—Риббентропа. Почему российское руководство до сих пор оправдывает этот документ, как могла бы пойти история без этого пакта, какое значение он имеет для современной внешней и внутренней политики России? Об этом мы размышляли вместе с доктором исторических наук, главой комиссии по вопросам народного образования, науки, культуры, религии и исторического наследия, заместителем «Партии народной свободы» Андреем Зубовым.
— Недавно в Доме Российского исторического общества был представлен новый сборник архивных документов, касающихся пакта Молотова—Риббентропа. На ваш взгляд, дают ли эти документы что-то новое для понимания тех событий?
— Эти документы абсолютно не дают ничего нового. Новое только то, что опубликованы подлинники советской стороны пакта Молотова—Риббентропа и секретные приложения к нему на гербовой бумаге, с гербом Советского Союза и непосредственно с подписями Молотова. Дело в том, что до этого данные материалы были опубликованы только с немецкой стороны. Они были захвачены как трофей американцами в 1945 году, когда в Баварии были обнаружены архивы германского МИД. Эти документы были опубликованы в 1950-е годы. Но многие историки в Советском Союзе, а затем в России утверждали, что эти документы являются фальсификацией. Но теперь все абсолютно ясно — последняя точка над i поставлена.
— Дополню, что директор Службы внешней разведки Сергей Нарышкин пояснил, что документы, представленные в сборнике, подтверждают, что не Советский Союз, а именно Третий рейх был инициатором заключения договора о ненападении, Советскому Союзу это понадобилось в интересах безопасности. Как вы это прокомментируете?
— Есть вещи, за которые экзаменатор ставит студенту двойку. Сумма тех документов, которая нам сейчас известна, рисует абсолютно другую картину. Причем рисует с полной ясностью, и никаких спекуляций на этот счет она не позволяет проводить. Эта ясность заключается в том, что, разумеется, все понимали в Европе, что мир движется к большой войне, попытка умиротворения Германии в Мюнхене не увенчалась успехом. Германия 15 марта 1939 года по предварительной фальшивой договоренности со Словакией оккупирует всю Чехию и Моравию и объявляет ее своей подзащитной территорией — протекторатом. 22 марта Германия оккупирует Мемель. Никаких сомнений в том, что война уже идет, ни у кого нет.
И вот в этой ситуации очень важна позиция Советского Союза. Он мог ответить на предложение Англии и Франции и заключить новую Антанту. Сталин предлагает Англии и Франции заключить такой договор 17 апреля 1939 года. И все это было бы замечательно, никакой войны бы не началось. Но все дело в том, что в предложении, в четвертом и в пятом пунктах, звучат слова о том, что для эффективности договора (даже в случае так называемой косвенной агрессии, предположим, если Германия нападет на Данию или на Бельгию) Советский Союз без согласия стран Восточной Европы вводит свои войска во все страны буферной зоны. Это Польша, Румыния, Финляндия и балтийские страны. Естественно, все эти страны были категорически против такого. Англичане и французы на это пойти не могли. А Сталину это, понятное дело, нужно было для того, чтобы оккупировать эти страны раз и навсегда. Министр иностранных дел Польши Бек говорил по этому поводу — «То, что Сталин и Ворошилов не смогли сделать в 1920 году военной силой, теперь они хотят сделать силой дипломатической». Англия и Франция не могли пойти на эту форму договора. Они говорили о том, что надо быть готовыми к тому, что мы будем действовать как союзники, если Германия нападет на любую из этих стран, тогда мы все ей будем помогать. Но никакой косвенной агрессии они не признавали.
Собственно говоря, в этом и был камень преткновения. Советский Союз хотел расширения своей территории. Сталин и его сподвижники не раз и не два заявляли о том, что должно быть продолжено то, что они не успели сделать в 1920-х годах, то есть распространить мировую революцию на страны Европы.
Если бы был заключен пакт о взаимопомощи между Англией, Францией и Советским Союзом, то, безусловно, никакой войны в 1939 году не было. Германия никогда бы не напала на Польшу, это совершенно очевидно.
К слову сказать, Германия на тот момент была очень слаба. Не надо забывать, что Советский Союз в 1939 году превосходил по сухопутным войскам Германию в 2,5 раза, Италию в два раза, Японию в три раза, Францию в четыре, Великобританию в пять раз. Так что только безумец мог напасть на Польшу, если бы понимал, что с восточной стороны на него нападет Советский Союз, а с Запада нападет Англия и Франция.
Поэтому пакт Молотова—Риббентропа о ненападении был не пактом о сохранении мира, а пактом о расширении территории. Это и произошло, начиная с сентября 1939 года.
— Когда вспоминают этот пакт, то обвиняют Советский Союз в том, что он пошел на сговор с нацистами. Но ведь многие страны того времени имели договоры с Третьим рейхом. Каждый режим в той ситуации выживал как мог, и он необязательно должен был быть шовинистическим, расистским, еще каким-то. Нужно ли делать акцент только на СССР?
— Договоры с Третьим рейхом заключали и Англия, и Франция, например тот же Мюнхенский сговор от 29 сентября 1938 года. В июне–июле 1939 года Англия вела секретные переговоры с Германией, желая сохранить и восстановить Версальскую систему. При этом даже ценой некоторых уступок Германии, скажем, передачи ей Данцига, который тогда был вольным городом. Но за спиной других стран отдавать часть их территорий Третьему рейху или Советскому Союзу ни Англия, ни Франция никогда бы не стали. Есть определенные нравственные нормы. После Мюнхена это уже было невозможно.
А вот что касается переговоров Третьего рейха и Советского Союза, то очевидно, что между ними шел торг за территории. Причем за каждый километр. Сначала Германия категорически отказывалась передать Советскому Союзу Прибалтику, объявляя ее своей исторической зоной влияния. Потом советская сторона добилась того, что Германия отказывалась от Прибалтики к северу от Даугавы, а Советский Союз в свою очередь отказался от Южной Латвии и Литвы. Потом добились того, что Эстония и Латвия целиком отходит в зону советского влияния, а Литва в зону влияния Германии. А потом, после агрессии на Польшу, был обмен территориями. Это восточный берег Вислы, который переходил по пакту Молотова—Риббентропа к СССР. Он его отдал Германии, а взамен получил Литву. То есть шел жесткий торг. Ничего этого не могла делать Англия и Франция, потому что они уважали права суверенных государств.
Поэтому это был не договор, чтобы ослабить опасность войны. Тогда никакой опасности войны для Советского Союза не было. Он был бесконечно сильнее Германии. Опасность для Советского Союза была в том, что он, заключив договор с Англией и Францией, не получит ни кусочка земли. То есть он каким был в границах 1920 года, таким и останется. А вот заключив договор с Германией, он сразу много всего получает. И, как известно, получил. Но потом и получил 30 млн жертв в той войне. Это все заслуга пакта Молотова—Риббентропа. Если бы Сталин не подписал этот документ рукой Молотова, то не было бы 30 млн «ребят, что под березами лежат», как писал Евтушенко.
— Те, кто оправдывают этот пакт, объясняют, что если бы он не был заключен, то Гитлер бы лучше подготовился к нападению на Советский Союз. В частности, они ссылаются на нацистский план «Вайс». Это план нападения на Польшу, который подразумевал захват Литвы, большей части Латвии. Если бы это произошло, то Вермахт был бы еще ближе к границам СССР. Насколько правы сторонники такого понимания предвоенной ситуации?
— Это абсолютно неразумное объяснение, потому что не было такой альтернативы: Советский Союз отдыхает и спит, а в это время Германия делает что хочет. Альтернатива была такая. Либо новая Антанта, либо присоединение Советского Союза к антикоминтерновскому пакту. Кстати говоря, важно помнить, что 23 августа — это присоединение Советского Союза к антикоминтерновскому пакту. Незадолго до этого был подписан Стальной пакт между Италией и Германией. Так что к этому пакту и присоединялся СССР.
Военный договор с Англией и Францией о взаимной помощи против германской агрессии касательно любого государства, включая Балтию, Румынию, Бельгию, Нидерланды, Люксембург, Швейцарию, Турцию и Грецию, предполагал следующее. Если бы Германия напала на Польшу, то она уже имела бы дело не только с Польшей, а с Англией, Францией и СССР. Понятно, что если бы был заключен такой союз, то никакой план «Вайс» не мог бы осуществиться.
Могу назвать еще одну осевую дату — это 3 мая 1939 года, когда после ряда совещаний по внешней политике в Кремле Сталин смещает Литвинова с поста наркома иностранных дел и назначает Молотова. Несмотря на то, что Литвинов был коммунистом и мерзавцем, он в той ситуации был сторонником союза с Англией и Францией. Кроме всего прочего, он был этническим евреем, а это сильно бы затруднило переговоры с Третьим рейхом. Молотов был сторонником союза с Германией, об этом он говорил прямо. Я думаю, что тогда и было принято окончательное решение вести дело к заключению пакта с немцами. А переговоры с англичанами и французами в этой ситуации не имели такого смысла. Гитлер мечтал напасть на Польшу. Но он никогда бы на нее не напал, если бы понимал, что по нему ударят с двух сторон. И он мечтал вывести Россию из этого противостояния и сделать ее как минимум нейтральной. И с этой точки зрения он мог бы пойти на еще большие уступки, для этого его надо было держать в страхе перспективой заключения военного союза Англии, Франции и СССР. Поэтому для меня совершенно очевидно, что советское руководство шло циничным путем к разделу сфер влияния в Европе.
— На ваш взгляд, почему СССР вообще пошел на сближение с Третьим рейхом? Ведь коммунисты и нацисты еще относительно недавно уже сталкивались на других фронтах. Например в Испании. Как так за несколько лет изменилось отношение двух режимов?
— Конфронтация Третьего рейха и Советского Союза, которая была за несколько лет до этого в Испании, внешне носила идеологический характер, а на самом деле это тоже была борьба за сферы влияния. Чья будет Испания? Коминтерновская, сталинская или фашистская, гитлеровская? Здесь надо иметь в виду, что в предложениях, которые Риббентроп послал Молотову о возможном будущем заключении договора, было прямо сказано, что идеологические разногласия сохраняются, но практические интересы позволяют прийти к достойному соглашению.
— Понятно, что история не имеет сослагательного наклонения. Но если бы Сталин не пошел на эту сделку, то в каком направлении могла бы пойти ситуация на Европейском континенте?
— Я подчеркиваю, что альтернативой пакту Молотова—Риббентропа был пакт с Англией и Францией. Мы не должны забывать этот момент, когда пытаемся осмыслить те дипломатические отношения. Если бы Сталин тогда отказался от своих территориальных притязаний и пошел бы на договор с Англией и Францией, то я даю полную гарантию, что Гитлер бы никогда не напал на Советский Союз. И Третий рейх, как недозревший нарыв, постепенно бы сам иссох. И тогда не было бы Холокоста. Объединенное давление Англии, Франции, СССР и США не позволило бы Гитлеру начать массовые убийства евреев. Максимум, что могло бы быть, это выдавливание евреев из страны. Поэтому, как бы это странно ни звучало, вина за Холокост в том числе лежит на пакте Молотова—Риббентропа. Именно после него руководство нацистской Германии приняло решение о физическом уничтожении евреев и запретило им выезжать из Третьего рейха.
И еще я хочу добавить. Сталин был убийцей и хищником не меньше, чем Гитлер. Он убивал граждан своей собственной страны, членов своей собственной партии и своего окружения, в конце концов, своих близких. И эти масштабы были гораздо больше, чем у Гитлера. «Фюрер» к 1939 году убил гораздо меньше, чем Сталин. Да, уже была Ночь длинных ножей, была Хрустальная ночь, но такого масштаба репрессий, как это было в СССР, еще не было. А вот «отец народов» был уже по макушку в крови. Уже был и Голодомор, и Большой террор, и массовое уничтожение поляков в 1937 году. Сталин к тому времени уже стал абсолютным чудовищем и тираном. Поэтому к 1939 году Сталин, как маньяк, мечтал только о новых возможностях грабить и убивать, поэтому и нуждался в новых территориальных завоеваниях. И Гитлер ему предоставил такую возможность.
Хотя, конечно, Сталин не хотел воевать с Германией. Об этом он говорил еще в 1925 году, когда заявлял, что СССР вступит в войну последним. То есть он уже тогда понимал неизбежность новой войны в Европе. Он предполагал, что Англия и Франция нападут на Германию за Польшу, начнется нечто подобное Первой мировой войне, а Советский Союз будет стоять в стороне и улыбаться. И когда две силы изнурят друг друга, тогда советские танки пойдут в Европу под лозунгами «освобождения» и борьбы за «счастье пролетариата», а на самом деле ради завоевания, как пелось в песне: «От тайги до британских морей — Красная Армия всех сильней». В этом была идея Сталина, и ради этого он подписал пакт Молотова—Риббентропа. Но в итоге он ошибся. Гитлер оказался коварней. Правда, нацистский вождь тоже совершил ошибку, начав войну на два фронта. Потому что Советский Союз в борьбе с Финляндией показал себя настолько слабым, что Гитлеру показалось, что он сможет быстро его разгромить и дальше уже добить Великобританию. Но, к счастью, это у него не вышло.
— Этот пакт нередко используется историками, условно говоря, либерального толка, чтобы приравнивать Третий рейх и нацизм к Советскому Союзу и коммунистической идеологии сталинского периода. Насколько это правильно? Ведь в «Майн кампф» четко сказано, что коммунизм — враг «арийской расы» и национал-социализм призван его сокрушить, а заодно и завоевать часть России, поскольку она все равно уже пала под «большевицкими ордами». Аналогично и для любого марксиста нацизм был реакционной и опасной идеологией. В чем же схожесть?
— Риббентроп сохранил воспоминания, что после подписания пакта, то есть ночью 24 августа, Сталин произносил тост за «великого вождя немецкого народа Гитлера» и говорил, что «наш Берия — это ваш Гиммлер». И впоследствии Риббентроп признавался графу Чиану, а это, я напомню, министр иностранных дел фашистской Италии, что он на этом узком ужине, где было всего четыре человека, чувствовал себя так комфортно, как будто он был в компании старых партийных товарищей. Так что идеология не очень обременяла этих людей — как с одной, так и с другой стороны. Идеология была лишь для внутреннего потребления, чтобы оболванивать своих дураков: нацизм оболванивал немцев, а коммунизм оболванивал людей России.
Что касается принципиальной позиции, то вы не случайно употребили слово «либерал». Для либерала в широком смысле этого слова, для последователя Локка и Милля, самое главное — это человек, его свобода и достоинство. Государство вторично по отношению к нему. И в этом смысле нацистский, фашистский и коммунистический режимы абсолютно схожи. Для них человек ничего не значит. А значит — вождь, нация, раса, социальный класс и подобного рода категории. Поэтому договориться Сталину с нацистским режимом было легко, они были во многом одинаковы. Другое дело, что это был договор пауков, каждый из которых, не имея никаких ограничений, при первой же возможности сожрал бы другого.
А договор с англичанами и французами был мучительно тяжким для Сталина, потому что это были люди с другими ценностями. Для них самым главным был человек, уважение к человеку, уважение к свободе человека. Поэтому ни англо-французы не верили Сталину, ни Сталин не верил им. И, безусловно, и немецкий народ, и советский народ сами выбрали себе таких тиранов, которые в итоге и заключили пакт Молотова—Риббентропа, последствием которого стала Вторая мировая война и миллионы погибших.
— Насколько вас устраивает трактовка тех событий в российских учебниках? Необходим ли их пересмотр?
— У нас в трехтомнике «История России. XX век» есть специальный раздел на много страниц, где есть практически все, что мы на данный момент знаем о пакте Молотова—Риббентропа. Там подробно описана трагедия весны и лета 1939 года, которая стоила миру как минимум 60 миллионов жизней. Вот так и надо писать. А сейчас пишут так, как писали в советских учебниках, — сплошную ложь. Мне просто жаль учеников. Слава Богу, что они могут прочесть нормальные книги, в том числе наш трехтомник «История России. XX век».
— Вообще, на ваш взгляд, что стало причиной того, что Россия на мировой арене постепенно теряет свой ореол главной страны-победительницы во Второй мировой войне? Например, вот свежее событие, подтверждающее этот тезис. Каждый год 1 сентября в Гданьске проводятся памятные мероприятия по поводу начала Второй мировой войны. Обычно в них принимают участие главы стран, пострадавших от фашизма в те годы. Но в этот раз Россию не пригласили. Или вот еще. В мае этого года в США была выпущена юбилейная медаль к 75-летию окончания Второй мировой войны. На ней представлены флаги стран-победительниц — США, Великобритании и Франции. Флага СССР там нет. Известно, что и на 9 Мая лидеры стран-победительниц не посещают Красную площадь и не стоят рядом с Путиным.
— Напомню, что пятой страной-победительницей является Китай. Не знаю, есть ли его флаг на той медали. Но это не красный Китай, а это гоминьдановский Китай, остатком которого является остров Тайвань. Это тоже надо помнить. И тайваньский флаг мог вполне бы быть на этой медали.
Теперь что касается России. Почему в Гданьске вспоминают Вторую мировую войну? Потому что именно там произошел обстрел города с немецких замаскированных линкоров, что послужило началом Второй мировой войны. Но этот обстрел мог начаться только после пакта, подписанного 23 августа. Но при этом канцлер Германии Ангела Меркель там будет присутствовать, а президент России Владимир Путин — нет. А в чем между ними разница? Дело в том, что нынешняя Германия, начиная с Вилли Брандта, покаялась за свое нацистское прошлое. Он на коленях просил прощения у убитых поляков и евреев. Он признал вину немецкого народа.
А в России происходит прямо противоположное: засекречиваются документы, которые еще вчера были открыты. Нынешняя власть является прямым наследником сталинизма. И самое страшное, что в России ничего этого не понимают. Идиоты на своих машинах пишут: «Можем повторить». Поэтому как приглашать тех, которые говорят, что мы опять сдадим ваш Гданьск под чьи-нибудь орудия, а лучше под свои собственные? Нет покаяния российского народа за преступления сталинизма! Наоборот, есть их оправдание. И в этом смысле мы не можем быть среди стран-победительниц.
Исторически мы, конечно, являемся одной из стран-победительниц. Но мы не победу подняли на свой щит, а мы подняли свою агрессивность. И фактически мы сейчас являемся соучастниками той агрессии. Кстати говоря, единственными из всех агрессоров Второй мировой. Потому что Германия раскаялась, Япония раскаялась, Италия раскаялась. А мы — нет. Отсюда оправдания Кремлем пакта Молотова—Риббентропа. И потому нас перестали приглашать в приличное общество.
— Каждый год мы узнаем новую трактовку событий Второй мировой войны. Например, со школьной парты и из советских фильмах мы знаем, что танковая битва под Прохоровкой была величайшей в истории и кардинальным образом повлияла на ход во Второй мировой. Но недавно немецкий журналист привел данные и цифры, что это было не так. Даже российские историки были вынуждены это признать. Какие еще сомнения по поводу общеизвестных событий Второй мировой вызывают у вас сомнения и требуют уточнения?
— Я не буду говорить непосредственно о военных вещах. Я не специалист. Но что касается политической истории, то есть несколько принципиальных моментов. Во-первых, у нас в должной степени не представлена помощь Запада Советскому Союзу. Не дан объективный анализ ленд-лизу. В большой степени это была безвозмездная помощь. Во-вторых, наши люди не понимают, что такое второй фронт. Он был открыт не в 1944 году, а в 1942-м сражениями в Ливии и высадкой в Марокко англо-американских войск. И без этого второго фронта не было бы и Курской дуги, потому что именно перенос войны в Италию потребовал срочно перебрасывать ударные танковые дивизии СС с Курской дуги на Западный фронт. Гитлер небезосновательно боялся, что Италия выйдет из войны, если ей будет нанесено поражение. Так и произошло.
Нашим людям необходимо понимать, что война — это победа многих стран. На самом деле три великих сражения переломили ход Второй войны. И все они были в 1942 году. Первое — это сражение у атолла Мидуэй, когда был разгромлен японский флот. Второе сражение — это сражение при Эль-Аламейне в Африке, где была разгромлена армия фельдмаршала Эрвина Роммеля. Третье сражение — под Сталинградом, когда германские войска были разгромлены советской Красной армией. Но у нас про Сталинград знает каждый ребенок, а вот про остальные две битвы мало кто догадывается.
— Предлагаю провести параллели, если они есть, между предвоенным периодом того времени и сегодняшним днем. Сегодня признается, что этот шаг был ошибкой. Пусть вынужденной, но ошибкой. Какие сегодня направления российской внешней политики можно назвать ошибочными? Например, недавно президент Турции Эрдоган вновь отказался признавать воссоединение Крыма с Россией. При том, что в России Турция считается партнером и даже есть крупный совместный проект АЭС. Не является ли это неким невыученным уроком? Россия снова водит дружбу с теми, кто в кармане держит фигу и завтра может нанести ей удар в спину?
— Главный исторический урок, который не выучила Россия, заключается в том, что тоталитарное государство обречено на гибель. И когда сейчас российское руководство пытается опять завинчивать гайки и превращать нашу страну в некую тоталитарную альтернативу демократическому миру, то Россия тем самым обрекается на гибель.
Также это говорит о том, что нельзя стремиться расширять свою территорию в нарушение международных договоренностей. Тогда Сталин пытался расширить территорию своей вотчины, каковой он считал Россию. Молотов говорил Сталину после присоединения Бессарабии и балтийских государств: «Видишь, Коба, мы с тобой почти восстановили Российскую империю». Такие вещи делать нельзя, это всегда заканчивается слезами и скорбью.
Начиная с агрессии против Грузии в 2008 году, Путин пытается аналогичными методами восстанавливать Советский Союз. Но, слава Господу, у него ничего не получилось, дальше Крыма и Донбасса он не смог пойти. Но даже это сделало Россию страной-изгоем.
Так что урок пакта Молотова—Риббентропа не выучен. Более того, он повторен почти один в один. Собственно говоря, когда я писал ту самую статью в «Ведомостях», за которую меня выгнали из МГИМО, то я сравнивал действия Путина в Крыму с действиями Гитлера в Австрии и Чехословакии. Я уже тогда писал, что это ни к чему хорошему не приведет, конец будет печальным.
И там же я, кстати говоря, писал, что Турция никогда не признает Крым российским. Вся беда заключается в том, что Крым принадлежал Османской империи намного дольше, чем Российской. И это одна из будущих точек конфликта с Турцией. Не будем забывать, что крымские татары и турки говорят практически на одном языке. Кроме того, Эрдоган сделал ставку на турецкий имперский национализм. Люди, которые ностальгируют по Османской империи, не простят предательство соплеменников в Крыму. А их там сегодня давят нещадно. Так что последнее слово в российско-турецких отношениях еще не сказано.
— Скоро мы будем вспоминать еще одну дату, 2 сентября — окончание Второй мировой войны и капитуляцию Японии. Одним из итогов Второй мировой война стало вхождение в состав СССР Курильских островов. Этот вопрос в последнее время все чаще поднимается японской стороной. Как вы считаете, чем следует руководствоваться российской власти в подобных вопросах?
— Строго международными соглашениями. Скажем, Львов в составе Украины, а не Польши — это результат чего? Конечно, результат международных соглашений. В проблеме Курильских островов есть одна брешь. И, собственно, этой брешью и пытается воспользоваться японская сторона. Все дело в том, что в Сан-Франциско в 1951 году Япония отказалась от всех своих территорий к северу от Хоккайдо. То есть от всей Курильской гряды, от южной части Сахалина и так далее. Но поскольку в это время была холодная война, то западные союзники отказались написать, что эти острова переходят к Советскому Союзу. И из-за этого Советский Союз отказался подписать мирные соглашения с Японией в Сан-Франциско. Сегодня нам надо заключить свой мирный договор. Япония отказалась от этих островов, ей нужно признать, что это так. А она отказывается это делать. Это волюнтаризм со стороны Токио. Это желание, которое не основано на международном праве. Если будет международный суд, то с большой долей вероятности он признает правоту России. И незачем спекулировать в этом вопросе.
https://www.znak.com/2019-08-22/80_let_paktu_molotova_ribbentropa_nevyuchennye_uroki_istorii