Когда–то, в давнее время, жил в кочевьях одного хана сирота, по имени Бош–кюбюн. Ничего у него не было — ни своей юрты, ни скота, ни хорошего халата, был только черный бычок–двухлетка, лук да стрелы. А среди стрел была одна особенная: свистун–стрела; она со свистом летела, никогда мимо цели не попадала.Отправился раз сирота Бош–кюбюн к озеру на охоту. Залез в камыши и стал ждать, когда слетятся птицы.
Долго ли, недолго ли он ждал, только слетелись на озеро птицы, большие и маленькие, — журавли, дрофы, гуси, кулики… Прицелился Бош–кюбюн и пустил свою свистун–стрелу. Полетела стрела и задела пятьдесят птиц по крыльям, семьдесят птиц по шеям, сто птиц по спинам… Вот сколько птиц за один раз подстрелил сирота Бош!
«Что мне делать с этой дичью? — думает Бош–кюбюн. — Отвезу–ка я их к хану да посватаюсь к его младшей дочке!»
Оседлал Бош–кюбюн своего черного бычка–двухлетку, навьючил на него всех птиц, а сам сверху уселся. Ударил он бычка по лопаткам — съежился бычок, ударил по копытам — завертел бычок хвостом, ударил по хребту — побежал бычок, да так быстро, что и удержать нельзя.
Приехал Бош–кюбюн к ханской ставке, развьючился, стал носить птиц в ханскую юрту. Направо кладет и налево кладет, наполнилась юрта доверху. Спрашивает хан Бош–кюбюна:
— Кто ты и зачем привез мне столько дичи?
Отвечает Бош–кюбюн:
— Я сирота, великий хан, зовут меня Бош–кюбюн. Нет у меня ни юрты, ни скота, сам я живу в твоих кочевьях, возле круглого озера. На этом озере я и настрелял столько дичи. А привез я тебе ее в подарок: она пригодится на свадебном пиру, ведь я хочу жениться на твоей младшей дочке!
Услышал хан такие слова — рассердился, затопал ногами, закричал:
— Эй, слуги! Схватите этого оборвыша, негодяя! Он осмелился свататься к моей дочери! Избейте его жестоко, а потом отвезите подальше в степь, в безлюдное место и бросьте там!
По ханскому приказу набросились слуги на сироту Боша, избили до полусмерти — еле дыхание в нем осталось — и отвезли в голую степь.
Лежит Бош–кюбюн, мечется, стонет, разум у него помутился — совсем недалеко смерть… Вдруг видит он — идет какой–то старик, совсем старый, с белой бородой, на палку опирается. Подошел он, осмотрел Бош–кюбюна и стал его лечить — какое–то питье ему дал, синяки растер, переломанные кости вправил. Совсем здоровым стал Бош–кюбюн.
— Ну, кюбюн, — говорит старик, — теперь ты здоровый и крепкий. Ступай в свои кочевья. А чтобы тебя больше не обижали, я научу, что надо делать. Если захочешь наказать кого–нибудь, скажи только: «Приклейся!» И тогда твоему обидчику не встать, пока ты не скажешь: «Поднимись!»
Обрадовался Бош–кюбюн, поблагодарил старика и поспешил в свои кочевья.
Бежит он и видит — ханский пастух пасет стадо телят. Захотел Бош–кюбюн посмотреть: правду ли сказал ему старик. Закричал он:
— Приклейся, ханский пастух, вместе со всеми телятами к земле!
И тотчас и пастух, и все телята прилипли к земле — лежат и кричат от страха.
«Правду сказал мне старик», — подумал Бош–кюбюн и крикнул:
— Поднимитесь!
Только произнес это слово — поднялись разом и пастух и телята.
«Теперь, — думает Бош–кюбюн, — проучу я хана! Так проучу, что он навсегда запомнит!»
Дождался он вечера, пробрался к ханской юрте и сказал:
— Приклейтесь к земле, хан и ханша, вместе с подушками и постелями!
Сказал и ушел.
На другой день поутру проснулись хан и ханша, хотели встать, а встать не могут. Закричали они слугам:
— Поднимайте нас!
Сбежались слуги поднимать хана и ханшу, а поднять не смогли. Кругом крик, шум:
— Хан и ханша к земле приклеились! Поднять их невозможно! Кто их поднимет?..
Чиновники, сановники, старшины кочевий бегают с места на место, кричат, руками машут. А сделать ничего не могут. Приказали читать молитвы. Молились, молились — никакого толку нет! Созвали тогда удгун–бе — гадалок и эмчи — лекарей. Удгун–бе гадают, эмчи лечат, а все никакого толку нет… Стали дергать хана и ханшу за руки и за ноги — никак оторвать от земли не могут. Собрались все знатные люди, все старики, стали держать совет: как помочь хану и ханше, как их поднять?.. Долго говорили, весь день говорили, всю ночь говорили — ничего не могли придумать…
В ту пору проходил мимо человек из дальних кочевий и сказал:
— Слышал я, что в кочевьях Могойту–хана живет прославленный эмчи. Он всякую болезнь как рукой снимает! Его привезите!
Стали чиновники, сановники и старшины думать: кого послать в кочевья Могойту–хана за эмчи? Место дальнее, путь опасный, врагов на пути немало. Говорят:
— Надо, видно, целый отряд послать!
Вдруг вошел Бош–кюбюн и говорит:
— Я поеду в кочевья Могойту–хана за эмчи!
Все обрадовались.
— Поезжай поскорее! — кричат.
Сел Бош–кюбюн на своего черного бычка–двухлетку. Ударил бычка по лопаткам — съежился бычок; ударил по копытам — завертел бычок хвостом; ударил по хребту — побежал бычок так быстро, что удержать нельзя.
Ехал Бош–кюбюн долго и приехал наконец в кочевья Могойту–хана. Разыскал эмчи и говорит:
— Приклеились к земле наши хан и ханша, вот и прислали меня за вами, премудрый и преславный эмчи, — не сможете ли вы помочь им в такой беде?
Эмчи важно говорит:
— Кроме меня кто же поможет? Разве есть второй такой эмчи, как я? Только я и могу помочь!
Надел эмчи свою белую шапку, надел белый халат, сел на белую лошадь и поехал вместе с Бош–кюбюном.
Ехали они, ехали, и когда завидели вдали ханскую ставку в степи, тогда стал эмчи бурчать, бормотать, на губах у него пена выступила.
— Сейчас все узнаю! — кричит. — Сейчас все расскажу! Сейчас подниму хана и ханшу!..
Бош–кюбюн слушает это, а сам думает: «А вдруг этот эмчи и в самом деле такой всемогущий? Надо будет проверить», — и сказал тихонько:
— Приклейся, эмчи, к земле вместе со своей белой лошадью!
Только сказал — прилип эмчи к своей лошади, а лошадь к земле. Испугался эмчи, закричал не своим голосом:
— Эй, кюбюн, стащи меня с лошади, я и сам прилип, как ваш хан!
Стал Бош–кюбюн помогать эмчи — еле смех удерживает.
— Нет, — говорит, — не могу я помочь вам, премудрый и преславный эмчи!
— Тогда беги скорее в ханскую ставку, зови сюда людей, пусть хоть стащат меня с лошади! — вопит эмчи.
Прискакал Бош–кюбюн на своем черном бычке к ханской юрте.
— Где же эмчи? — спрашивают его.
— Эмчи недалеко. Только с ним беда случилась: он сам к земле приклеился, — отвечает Бош–кюбюн. — Прислал он меня за вами, просит, чтобы спешили к нему на помощь!
Прибежали к эмчи ханские сановники и старшины. Стали его дергать. Дергали, дергали — не могли стащить с лошади, так крепко он приклеился к ней.
— Как нам помочь нашему хану, скажи, мудрый эмчи? — спрашивают его сановники и старшины.
— Не до вашего хана мне! — кричит эмчи. — Я и себе–то не могу помочь!..
Вернулись сановники и старшины к хану и доложили о том, что и сам эмчи приклеился к земле. Хан от страха и от злости последний ум потерял.
— Что хотите, то и делайте! — кричит. — Только поднимите меня!
Тогда ханские чиновники, сановники и старшины кочевий собрались опять на совет, подумали, потолковали и говорят:
— Надо кликнуть клич: кто избавит от беды хана и ханшу, выдать за того ханскую дочку и отдать половину всех богатств хана.
Спросили хана — согласен ли он? Хан вопит:
— На все согласен!
Кликнули клич, только никто не вызвался избавить хана и ханшу. Кликнули клич во второй раз — опять никто не вызвался. Кликнули клич в третий раз — вышел Бош–кюбюн и говорит:
— Я не удгун–бе и не эмчи, а все–таки попробую! Только сдержит ли хан свое слово?
Хан говорит:
— Сдержу, сдержу! Только помоги мне!
Бош–кюбюн говорит:
— Приведите сюда младшую ханскую дочку!
Как он велел, так и сделали. Тогда Бош–кюбюн сказал:
— Хан и ханша, поднимитесь!
Тотчас хан и ханша поднялись. Глянул хан на Бошкюбюна и закричал:
— Это тот негодяй, оборвыш, которого я за дерзость приказал избить до полусмерти и бросить в голую степь, чтобы он там погиб от голода! Как он здесь появился? Видно, плохо его избили! Эй, слуги, схватите его, отрубите ему руки и ноги!..
Кинулись было ханские слуги к Бош–кюбюну, а он сказал:
— Приклейтесь к земле, хан и ханша! Приклейтесь к земле, ханские слуги!
Только сказал — все тотчас и прилипли к земле. А Бошкюбюн с младшей ханской дочкой сели на черного бычка. Ударил Бош–кюбюн бычка по лопаткам — съежился бычок; ударил по копытам — завертел бычок хвостом; ударил по хребту — побежал бычок, да так быстро, что самому лучшему скакуну не догнать. Унес он Бошкюбюна и девушку далеко–далеко, и стали они жить дружно, весело и счастливо.