Рубрика: Депортация калмыцкого народа

Я родился в 1949 г. в Новосибирске. А депортацию еще как помню. Я себя помню с трех лет, а может быть раньше. Мы жили в Новосибирске в Дзержинском районе и проспект Дзержинского, самая главная улица, там рядом. А там был гастроном самый шикарный, и мы вокруг этого гастронома бегали. Когда Сталин умер, там над гастрономом повесили его портрет с черной окаемкой. И все, весь народ, повально ходил в траурных повязках, красных с черной окаемкой. Я помню прибежал домой и сказал ей как же так, у всех есть, а у меня нет. Мама мне ничего не сказала, просто взяла красную тряпочку и сшила мне повязочку, и я был довольным, что уже полноценный человек.

Читать далее «Манджиев О.Л. (воспоминания о депортации)»

Темой депортации я занимаюсь давно, потому что сам пережил, видел, как другие переживали, а по возвращении видел, как надо было людям заново адаптироваться в новых условиях. Даже для старшего поколения, привычного к здешней жизни, оказалось трудно адаптироваться, потому что подавляющая часть населенных пунктов отсутствовала, людям пришлось оседать в других, чужих местах. Видя все это и сам, переживая, я внутренне работал. Это находилось внутри, но не выплескивалось, потому что писать об этом было запрещено. Но разговоры никогда не затихали, они в семьях продолжались и мне самому неоднократно приходилось участвовать в обсуждении.

Читать далее «Годаев П.О. (воспоминания о депортации)»

Мы жили в Яшалтинском районе, в колхозе Кирова. Пришли к нам три солдата. Мама в это время коров подоила и погнала скот. Ее возвращали, но она не слушалась, все равно пошла. Они говорят, пускай идет, все равно вернется. А солдаты все боятся зайти. Все спрашивали: хозяин дома? Оказывается, накануне отец приходил на пару дней в отпуск. Мимоходом занес сестренке пальто, обувь какую-то, переночевал и пошел с частью дальше. Солдаты думали, что солдат дома. Видимо, соседи сказали. А он уже ушел. Солдаты зашли, к нам хорошо отнеслись как к семье красноармейца. Говорили зачем мать скот погнала? Есть у вас телка или бычок? Вас выселяют, вам на дорогу нужны продукты.

Читать далее «Бургакова Г. (воспоминания о депортации)»

Я родилсь в Элисте в 1939 г. Папа был директором МТС в Башанте, а мама — фельдшер. Мы жили бабушка, гага — папина младшая сестра, мама и нас две дочки. Папа очень ценил мать, за то, что мама в этих нечеловеческих условиях всех сохранила.

Мы выселялись из Башанты. Я помню, мама привязала корову к дереву. И мы еще не отъехали, а русская соседка пришла, отвязала и увела ее.

Читать далее «Берденова Л.А. (воспоминания о депортации)»

Я родилась в 1928 г. В 33 г. мы переехали в Элисту, папу перевели наркомфином. Немного он поработал, потом его перевели в Малые Дербеты. Там мы жили до 38 г. Отца снова в Элисту перевели и мы переехали сюда. Ехали на грузовой машине, так мне нравилось. Дождик идет, плащ-палаткой накроемся на грузовой машине. И трое суток из Малых Дербет ехали. Едем-едем, застрянет машина, и там ночуем. Дорога-то какая плохая была. Через трое суток приехали. Остановились у дяди Сергея и тети Бальджирмы Куриновых. Министерство сельского хозяйства есть дом? Вот там наркомфин был, и нам дали комнату.

Читать далее «Адьянова М. (воспоминания о депортации)»

Своим черным днем калмыцкий народ считает дату 28 декабря 1943 года, когда на следующий день после Указа ПВС СССР Калмыцкая автономная республика перестала существовать, и весь народ был депортирован для расселения в Сибири и на севере как изменник и предатель — преступным был объявлен этнос в целом.

Читать далее «Депортация калмыков в «Живом Журнале», «ЖЖ» (англ. LiveJournal, LJ)»